Книга «Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х - Карл Чинн

Копия редкого снимка первого ежегодного ужина «Ассоциации защиты интересов букмекеров и игроков», состоявшегося в ресторане «Холборн» 6 декабря 1921 года. Во главе стола сидит Эдвард Эмануэль, считавшийся главарем еврейского подполья Ист-Энда.

Эмануэль и Сабини не получили полного удовлетворения от перемирия, но теперь у них в руках оказался контроль над весьма прибыльными юго-восточными ипподромами и ипподромами Восточной Англии. Там их позиции укрепились благодаря своеобразному пособничеству полиции. В декабре 1922 года газета «Нью Стейтсмен» заявила, что Сабини платили полицейским по 5000 фунтов в год, покупая, таким образом, свою неприкосновенность.

В этих обстоятельствах у Кимбера не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на перемирие, хотя «Бирмиргемская банда» и сохранила контроль над большей частью ипподромов Англии. Так как большая часть гангстеров по-прежнему проживала в Бирмингеме, они были довольны господством на ипподромах Мидлендса, Северной и Юго-Восточной Англии и Вест-Кантри. В отличие от них, Кимбер прочно обосновался в Лондоне. Эмануэль и Бересфорд обхитрили его, и в результате его друзья и союзники в столице оказались в проигрыше.

Братья Макдональд и «Парни из Элефанта» и Джондж «Брамми» Сейдж и «Камденская банда» не были готовы к таким потерям, и в 1922 году разразилась новая ипподромная война, центром которой, по свидетельству Брайана Макдональда, стал Лондон. В новостях появлялись сообщения о ножевых ранениях, драках с бритвами, стрельбе и даже одном нападении с мачете на улицах столицы и ипподромах Южной Англии.

В разгар этих жестоких столкновений в сентябре и октябре 1922 года министру внутренних дел Эдварду Шорту было направлено три письма. На них стоял почтовый штемпель Лестера, а вместо подписи красовался псевдоним «Томми Аткинс» – собирательное имя, которым часто называют британских солдат. Будучи военным в отставке и истинным англичанином, автор этих писем жаловался на банды иностранцев, которые вечно вызывают проблемы:

Казначеями и мозговыми центрами банды головорезов, орудующей на ипподромах Англии, являются иностранцы Эдвард Эмануаль и Гарчан Харрис, которые финансируют все крупные игорные дома лондонского Вест-Энда и выплачивают значительные суммы денег другим иностранцам, «Банде Сабини», а также «летучему отряду» Скотланд-Ярда, лоббируя тем самым свои интересы.

Гарчаном Харрисом аноним, скорее всего, назвал союзника Эмануэля Гершона Харриса, который тоже происходил из еврейского Ист-Энда.

Письма хранятся среди бумаг столичной полиции в Национальном архиве, и второе, полученное 26 сентября, особенное внимание обращает на коррупцию в полицейской среде, связанную с бандой Сабини. В письмах также содержатся упоминания о нападениях на членов «Бирмингемской банды», включая атаку на Эндрю Тауи в Эпсоме. В ходе полицейского расследования было установлено, что банда на самом деле имеет мало общего с Бирмингемом, так как «в основном состоит из самых отъявленных лондонских преступников». Неудивительно, что полиция пришла к такому выводу, ведь, кроме Кимбера, Тауи и еще нескольких человек, практически никто из бирмингемцев не принимал участия в новой ипподромной войне. Она велась между лондонскими бандами.

Ситуация менялась день ото дня, и время от времени между союзниками тоже возникали споры. Сабини быстро устали от контроля Эмануэля и начали вести себя таким образом, который весьма обеспокоил «Ассоциацию защиты интересов букмекеров и игроков». В протоколе ее заседания, состоявшегося 15 мая 1922 года, сообщается о получении сведений о том, что распорядители Ассоциации начали требовать плату размером в один шиллинг за каждый набор продаваемых ими списков. Через месяц появились новые жалобы, и 4 сентября генеральный комитет Ассоциации единогласно решил отказаться от услуг распорядителей.

В ноябре 1922 года произошло жестокое столкновение в лондонском районе Маленькая Италия. Оно было спровоцировано ссорой Сабини с их давними союзниками братьями Кортези. Беспорядки привлекли внимание прессы. «Бирмингемская банда», напротив, продолжала свою преступную деятельность, но редко попадала на страницы газет. Так, например, о ней упомянули 7 сентября 1922 года, когда «Дерби Дейли Телеграф» сообщила, что Джону Гэннону «предъявили обвинение в воровстве и праздношатании с преступными намерениями во втором ринге ипподрома». Ему было 32 года, и он жил на Франкфорт-стрит в Хокни. Его сопровождали трое других мужчин. На глазах у детектива они все вместе подошли к букмекеру, «не собираясь делать ставку, и растолкали толпу». Ситуация повторилась еще раз, когда Гэннон «сунул руку под пальто сообщнику и попытался совершить карманную кражу».

Гэннона прикрыл букмекер из Эджбестона Уильям Эдвард Томпсон, который заявил, что подсудимый уже девять месяцев работает его помощником и зарекомендовал себя как честный и благородный человек, которому можно доверить крупную сумму денег. Совершенно другую характеристику Гэннону дал бирмингемский детектив, который упомянул, что в 1920 году того осудили за кражу и приговорили к тюремному заключению. После этого подсудимый признался в остальных преступлениях, и ему выписали штраф на 10 фунтов, который можно было заменить десятидневным тюремным сроком.

Остальные бирмингемские гангстеры по-прежнему терроризировали букмекеров. 21 сентября 1922 года «Вестерн Монинг Ньюс» сообщила, что «Ассоциация защиты интересов букмекеров и игроков» в Бирмингеме привлекла к ответственности Томаса Хокинса, который вымогал два фунта у букмекера по фамилии Клоус, пока тот ждал поезда, собираясь отправиться на скачки в Стоктоне. Торговца Хокинса сопровождал второй человек, и, отказавшись платить, «Клоус был сильно избит». Суд приговорил Хокинса к двум месяцам заключения за жестокое нападение.

В интересной статье о разразившейся между лондонскими бандами войне «Ноттингем Ивнинг Пост» от 23 сентября 1924 года заметила, что «Банда молоточников» из Бирмингема «до нынешнего момента вела себя на удивление спокойно и пока держала слово не применять насилие в своей тактике». «Примерное поведение» этой «крупной группировки Мидлендса» объяснялось тем, что ее лидер Тед Льюис обещал ограничить «набеги своих последователей сбором подати» с букмекеров, работающих на скачках в Северной Англии.

Этот человек пользовался огромным авторитетом среди преступников, что подтверждает случай, произошедший в Донкастере. Местные «парни» обокрали, поколотили и сбили с ног одного из влиятельных завсегдатаев ипподромов. Не медля ни секунды, он разыскал главаря «Бирмингемской банды», и через пятнадцать минут ему уже вернули кошелек вместе с находившимися там 25 фунтами.

Через десять месяцев газете пришлось опубликовать извинение перед «известным бирмингемским агентом на комиссионных началах» Эдвардом «Тедом» Льюисом, «весьма уважаемым джентльменом», который никоим образом не связан с упомянутой бандой. Неизвестно, кто именно на самом деле был главарем «Бирмингемской банды», поскольку это, возможно, был не Билли Кимбер.